Но оглянитесь вокруг.
Куда бы мы зашли, если бы предоставили каждому право орать что ему вздумается? Это была бы анархия. Нет, порядок и авторитет необходимы. К тому же, разве самим людям не легче, если они знают, что кто-то думает и действует за них? Разумеется, руководитель должен пользоваться доверием народа. Каждый человек в глубине души мечтает о вожде, о руководителе. И народ обретает себя лишь в том случае, если подчиняется какому-то высокому закону. В вас говорит женственная пассивность, возразил я. Если бы лошадь умела говорить, она, по-вашему, должна была бы воскликнуть: дайте мне кнута, чтобы я могла бежать.
На этот раз Криста заявила протест, в первую очередь против того, что я слову пассивность предпослал эпитет женственная. Это чистейший предрассудок, заявила она. И вообще о принципах мы могли бы спорить в другом месте. Не очень-то вежливо забывать из-за них самих себя, ее и чай.
По правде говоря, накал спора уже несколько ослабел, спора, который ни к чему не привел и начал превращаться в пустое словопрение, в рисовку, перед слушавшей нас Кристой. Мы стали пить чай из чашек в синий цветочек, которые Криста называла голландским фарфором.
Только теперь я впервые разглядел окружавшую нас обстановку, а также саму Кристу. Она была одета не так мрачно, как обычно, белая шелковая блузка с отложным воротничком широко открывала ее шею, что придавало ей более веселый и нарядный вид.
Комната, в которой мы находились и в которой я теперь осматривался, напоминала скорее антиквариат, нежели стильно обставленную гостиную. Пол был устлан большим персидским ковром. По краям его стояли столы и стулья самых разных стилей. В дальнем конце красовалась даже софа эпохи мадам Рекамье. Стены пестрели множеством картин, принадлежавших главным образом кисти русских художников. Тут были морские пейзажи Айвазовского, леса Шишкина и Клевера, Маковский и прочий экспортный товар, который оптанты имели обыкновение привозить в Эстонию и который оставался пока еще неперепроданным. Одно зеркало в стиле рококо возвышалось от пола до потолка, рядом с ним на столике из перламутровых квадратиков тикали под стеклянным колпаком затейливые часы с вращающимся маятником.
- Но оглянитесь вокруг.
- Чуть поодаль.
- Вопрос мне не понравился.
- С богами нельзя играть!
- Словно в подтверждение своих слов.
- В нем оказались синяя коробочка.
- В самом деле.
- Если бы не эта разбитая статуэтка на столе .
- Как он вообще смеет, нахал этакий .
- Да, он самый.
- Я переживал то возвышенное состояние.
- Второй тон исходит из тела.
- Первые обычно пробуждали во мне сластолюбие.
- Неизвестный кумир из тайника моих чувств.
- Я молил силы.
- Как часто я просыпался.
- Смелее вцепляйтесь в жизнь.
- Выходит, что так.
- Все, что скрывалось под одеждой.
- Оттого-то она и вмешалась.
- Маррас, от которого я успел уже отдалиться.
- В какой-то степени Ухак был прав.
- Женщиной, к которой я прикасался.
- Вместе с городом.
- Разумеется, я устранилась.
- Внешне я точно омертвел.
- Они распускали слухи о том, что.
- Но тут все вроде было в порядке.
- А толку-то что!..
- Бай сладко ей улыбнулся,
- Нет, отец, я не могу этого сделать.
- Все дни она проводила рядом с Язсолтан.
- Мне теперь нечего бояться.
- Мядемин понял, о чем говорит бай.
- Хан ласково улыбнулся старику:
- Нетрудно было догадаться.
- Ему не сиделось дома.
- Подошел он к хозяину и попросил.
- Ты что оглох, что ли?
- К шаху вам идти и не надо.
- Бабанияз соскочил с лошади.
- Другого выхода нет.
- Каушут-хан сразу же забыл обо всем остальном и, не в силах устоять на месте, сам пошел навстречу каравану Он даже не замечал.
- Мядемин, желая приободрить его, сказал:
- Хан, давай говорить в открытую.
- Тут снова заговорил Каушут:
- Мядемин удивленно раскрыл глаза.
- Вот именно.
- А сделать это можно только в открытом бою.
- Юноша опустил голову.
- Зачем же мучить так человека!
- В эти короткие минуты.
- Не добежав двух шагов.
- Степная трава наш хлеб.
- От неожиданного удара.
- А далеко этот Каррыбент?