Бостан-эдже, я к вам пришла.
Я хотела. Мне сон сегодня приснился, хочу, чтобы вы растолковали его. Да будет его разгадка истинной и счастливой! Говори, Язсолтан!
И Язсолтан принялась рассказывать. Бостан-эдже терпеливо дослушала до конца и ничего дурного в пересказе сна не увидела. У Сахата голова раскрыта потому, что его скот тут, дома. А у Каушута упала голова. Почему? Что это значит? Это значит только то, что хотя Каушут и там, но голова его и мысли здесь. Но почему же у них лица такие печальные? Потому что они устали с дальней дороги. И вообще, мне кажется, что они где-то близко. Ах, Бостантач-эдже, может, аллах услышит ваши слова! Вот увидишь, милая, мне сердце говорит, придешь домой, а Каушут уже там.
Язсолтан от всего сердца поблагодарила Бостантач-эдже за хорошие слова.
В этот раз они оказались и в самом деле вещими. Каушут и его спутники действительно были уже у дома. Но Язсолтан увидела своего мужа только вечером, потому что по дороге он остановился у Ораза-оглы, с которым надо было обсудить важное дело.
Скот они не привели, но для Язсолтан было главным, что все вернулись живыми и здоровыми.
К Дангатару все чаще и чаще приходили сваты. Хотя Каркаре и не полагалось знать, о чем разговаривают мужчины, но она, как, впрочем, и весь аул, не могла не догадываться о причине этих посещений. Слухи расползались быстро среди людей, докатывались они и до несчастной Каркары.
Парень у нас хороший, скромный, хвалили все на один лад своих женихов. Вашей дочке будет с ним хорошо. А парню редко бывало меньше чем за тридцать, да каждый еще имел в придачу двух-трех детей. Все прекрасно понимали, почему за Каркару сватают только вдовых и разведенных. Хотя честь Каркары и не была тронута, на ее имени лежало черное пятно, из-за которого девушка считалась невестой хуже других и не могла надеяться получить себе в мужья молодого парня.
- Бостан-эдже, я к вам пришла.
- Каркара понимала это и сама.
- Вечером того же дня.
- Правильно ты заметил.
- Сноп света
- Когда в своем одиночестве.
- С каждым днем.
- Было нечто совсем другое.
- А у тебя?
- Но на Кристу.
- Не напоминай мне о нем.
- И этот человек не я?
- Ты должен поверить.
- Она умолкла, помрачнела.
- Так я думал.
- Я всячески старался удержать Кристу.
- Значит, говорил я себе.
- Явившись наутро к Кристе.
- Меня эта шпилька не очень-то задела.
- А если она признается.
- Если бы Криста не дышала.
- Но и эта цифра не остужала моего пыла.
- Произнесенные как угроза.
- Видя ее беспомощность.
- Совсем в другом свете.
- На следующий день.
- Видимо, моим вкусам.
- На следующее утро.
- Если они ночью не спят, а .
- Я не подслушивал.
- Это было вполне правдоподобно.
- Когда я в обед уходил от Кристы.
- Разве не может она сразу уйти оттуда.
- В это утро.
- Я ведь могу посидеть.
- Так вот, оказывается.
- Дверь была заперта!
- Ноги не хотели меня слушаться.
- Еще и еще!
- Не так резко.
- Глядя на понурого человека.
- Впрочем, как знать.
- Чему я помешал?
- Какие еще письма?
- Это не то .
- Разве ты мог бы так?
- Посмотри мне в глаза.
- Ты позволишь?
- Нет, у меня еще и крошки во рту не было.
- Но не стоит об этом думать.
- Криста уже улыбалась.
- Я ничего не понимал.
- Итак, выходит, что.
- Но, быть может, и еще кое-что.
- Три-четыре месяца.
- Под утро Криста проснулась.
- Нет, только не это!
- Когда я перенес Кристу обратно на кровать.
- На обратном пути из клиники.
- Попрощавшись с ним.
- Измотанный долгими хождениями.